Репортаж из Славутича: большое кладбище для маленького города

Славутич встретил нас небольшими домами, чистым парком и пустынными улицами. Неудивительно – на часах 11 утра буднего дня. В это время вся жизнь города сосредоточена на центральной площади – мэрия, музей города, Дом детского творчества, магазины и кафе находятся на этом небольшом клочке земли. В городе рекордно низкий уровень безработицы (1,8%), поэтому встретить гуляющими в разгар дня можно лишь мам с колясками и пенсионеров.

Первое, что выделяет Славутич из всех остальных городов – это особенность его архитектуры. Город разделен на 13 кварталов, каждый из которых кардинально отличается от предыдущего. Это обусловлено тем, что новый "атомный" городок строили рекордными темпами 9 тысяч строителей из 8 союзных республик, каждая из который оставила на память особенности своего национального колорита. Приехав сюда впервые, дома можно рассматривать бесконечно. Местные жители, не сговариваясь, самыми красивыми называют Прибалтийские кварталы – Рижский, Таллинский, Вильнюсский. И действительно, многоэтажки в этих районах чередуются с аккуратными, как будто пряничные домики, коттеджами на 1-2 семьи.

Второе, что замечается сразу, – чистота. По словам местных жителей, это обусловлено двумя причинами. Первая – в городе хорошо убирают. Уже давно в Славутиче уборкой придомовой территории занимаются частные компании на конкурентной основе – если жители будут недовольны, компания останется без работы. А вторая причина – в городе не мусорят. Как ни парадоксально, но властям города удалось заложить 25-и тысячам человек привычку не загрязнять свой город. Причем местные жители так и говорят: "Рука не поднимается выбросить куда попало".

Дороги в городе практически пустые – вряд ли жители Славутича хоть раз стояли в пробке. Дорожное покрытие целое, как будто асфальт залили не больше года назад. Хотя, справедливости ради, стоит отметить, что и загрузка этих дорог небольшая по сравнению с дорогами мегаполиса, вот асфальт и "держится" дольше. По городу курсируют два автобуса маршрута. Впрочем, кажется, что для того, чтобы обойти его пешком, внимательно рассматривая все вокруг, понадобится не больше дня.

Ми ищем нахваленные местными Прибалтийские кварталы. За большой спортивной площадкой с игровым полем, тренажерами и сиденьями для зрителей начинается Таллинский квартал. Аккуратные пятиэтажки стоят рядами, практически возле каждого двора есть зеленая зона – несколько лавочек, деревья. Погода стоит на удивление хорошая, поэтому мы устраиваемся на лавочке. Через пару минут у нас появляется собеседница. Как оказалось, 79-летняя Мария Ивановна живет в соседнем доме. Женщина охотно рассуждает о солнечной погоде, а позже рассказывает, как 30 лет назад ее вместе с семьей выселили из Припяти, где они жили практически с момента основания города. Женщина работала в одном из двух припятских универсамов.

"В Советском Союзе это считалось хорошей работой?" – поинтересовались мы у новой знакомой. "У нас было два универсама. Один возле кольца. Вы же там проезжали? Были же в Припяти? А второй в центре. Да, все было у нас. И машина, и квартира", – рассказывает Мария Ивановна.

Женщина говорит медленно, с трудом подбирая слова – перенесла два инсульта. На вопросе о том, как выселяли из Припяти, глаза женщины наполняются слезами.  За потерянное имущество ее семья получила компенсацию, этих денег хватило для того, чтобы приобрести новый автомобиль, купить вещи и новую мебель. "Были те, кто полученные деньги не тратил. А потом Советский Союз развалился, и они все свои сбережения потеряли", – рассказывает женщина.

Еще одна наша собеседница, 72-летняя Алла Владимировна, после аварии еще несколько лет жила в селе Полесское. В конце 80-х годов женщину переселили. "Все оставили! Переселили нас, потому что очень хотелось кому-то так!", – возмущается она. Уезжая, женщина пыталась вывезти из своего дома новый диван, но, конечно, безуспешно.

"Я так плакала! А меня зять спрашивает, чего я плачу. А я ему и говорю, мол, твоя мамка так плакать не будет, не она же все это покупала в хату!", – вспоминает женщина.



Тема Чернобыля в Славутиче негласно присутствует повсюду. 15 декабря 2000 года – день, когда станцию навсегда остановили, стал "черным" днем для жителей этого города. В тот день сотрудники станции вышли на работу с черными повязками на руках – у них бы траур по делу, которому большинство из них посвятили свои жизни. Да и сейчас отношение к этому событию у славутчан довольно резкое – все, у кого бы мы ни спрашивали, единогласно утверждают, что решение об остановке станции было продиктовано исключительно политическими мотивами, при том, что она и сейчас могла бы генерировать энергию.

В местном Союзе Чернобыльцев рассказывают, каждый десятый житель города участвовал в ликвидации аварии на ЧАЭС. "Сейчас у нас почти тысяча человек в организации. Так это еще не все! В городе ликвидаторов 2400 человек. Столько умерло человек, вон какое у нас кладбище огромное! Очень болеют! Сейчас клапаны меняют. Онкология на втором месте. Легкие, желудки страдают. Неожиданные есть случаи. Сегодня определили болезнь, а через три дня хороним. Еще и за два года уехали 120 моих пенсионеров. У них в Крыму дачи были, и, чтобы не терять, переехали", – рассказывает глава местного Союза ликвидаторов аварии на ЧАЭС Лидия Климова.

Лидия Владимировна также работала в свое время на ЧАЭС, занималась профсоюзной деятельностью. Ее супруг работал там же инженером. Уже в Славутиче, овдовев, женщина все свободное время посвятила проблемам чернобыльцев. "Сейчас к 30-летию буду делать книгу памяти. Так там 1300 человек у нас будет, которые погибли уже. А вообще, какие у меня дела? Делишки, мне и рассказывать нечего, пусть другие говорят", – скромно отказывается от интервью Лидия Владимировна.

Отвезти нас на местное кладбище согласился Николай Семин, бывший сотрудник ЧАЭС, проработавший на станции 33 года, и участник ликвидации последствий аварии. Находится кладбище за чертой города, но на "Жигулях" Николая Тихоновича по пустой дороге мы попали туда за пару минут.

"Можно было и квартиру в Киеве получить, но я только Славутич рассматривал. Сначала жили у знакомых, они раньше получили здесь коттедж, а потом и свое жилье получили", – рассказывает по дороге он. Сын Николая Семина по стопам отца не пошел – уехал работать в Киев. "Была и возможность на ЧАЭС устроить, но не захотел. Молодежи в Славутиче делать нечего, уезжают", – рассказывает мужчина.

Кладбище своими впечатляет своими размерами – для города, которому нет еще и тридцати лет, оно слишком большое. Николай Тихонович ведет нас вглубь, на ходу убирая ветки с могил и рассказывая, как часто в последнее время приходится здесь бывать.

Могилы сотрудников помечены специальной меткой – схематическим изображением атома. Семин останавливается и всматривается в фотографию на одном из помеченных надгробий. "Вот этот вот памятник мы сами на станции делали. Таких много. Раньше проще было, был материал, инструмент. Для наших делали такие несложные памятники", – рассказывает пенсионер. "А этот был мастером. Хороший мужик, много работал. И сын его на станцию пошел", – вспоминает Николай Тихонович.

Мы молча идем между рядами могил. Даты на надгробиях выстраиваются в печальную статистику – большинство людей, переживших аварию, умерли спустя 20 лет после нее в возрасте примерно 50 лет. "У многих инфаркты были", – объясняет Семин.

Надгробия чернобыльцев выделяются среди остальных – на многих из них с обратной стороны изображена ЧАЭС. На некоторых – объект "Укрытие" и пожарные машины на фоне станции. Со стороны это выглядит чересчур монументально.

"Для нас станция – это смысл жизни. Конечно, а что еще изображать на могильной плите, если эту жизнь отдал ЧАЭС", – говорит чернобылец.

На обратном пути к вокзалу мы молчим. Первое впечатление о компактности города оказалось обманчивым – ноги предательски гудят.

А вот вокзал этого особенного города ничем не отличается от большинства других – рядом супермаркет популярной сети, ларьки и раскладки торгашей.