Жизнь на Донбассе. Люди стали умирать, не болея, как будто закончились силы

Война меняет людей, открывая глаза на многие вещи. Кто-то оплакивает ушедшее, вспоминая, как было, и сетуя на перемены, а кто-то перешагивает и этот рубеж, торопясь жить и бороться.

Сегодня ко мне заехал одноклассник с семьей. Трое сыновей, свой маленький бизнес — товары для детей. Прошлым летом он вывез жену с новорожденным сыном и двумя старшими мальчиками из города, а сам спасал имущество от мародеров. "Спасал" – не мое слово, я еще ухмыльнулась, услышав его от них. Оказывается, в их модуль попал снаряд, никто не погиб, но спасать товар пришлось уже от людей. Не унывают, уезжая, сказали мне: "Всё будет теперь хорошо! Главное было пережить прошлое лето!"

Моя коллега-пенсионерка жила с матерью, которой было под девяносто. Мать — житель блокадного Ленинграда, орденоносец. Все прошлое лето моя подруга как могла скрывала войну от матери. Та неважно слышит, и это помогало обманывать. Самым сложным было объяснить, почему они едят три раза в день одно и тоже и из одних тарелок, а посуду моют только вечером. Педантичная старушка каждый раз шла мыть тарелки, не зная, что за водою дочь  ходит пару километров. А потом дочь, собрав документы матери, пошла в "Дом Правительства" с просьбой помочь продуктами. Ей не отказали, но для сбора продуктового пакета понадобилось полгода и сотня ксерокопий, подтверждающих особый статус матери. До второй помощи мать не дожила.

Несколько раз впечатлилась мужчиной, рослым и крепким на вид, который носит чай по рынку. У нас напряженка с работой. Для таких вот гибких и не унывающих работа всегда найдется. Пекут и продают пирожки по больницам и госучреждениям, вяжут венки к Пасхе, продают газеты под магазинами. Мой сосед-каменщик с последней стадией варикоза бинтует ноги скотчем, потому что ваты не найти, а бинты дорогие. Прячет сочащиеся раны и бодро работает. Шутит: для поддержания штанов.