Николай Капчук о митрополите Владимире: "Наши встречи давали возможность отвести душу в откровенных разговорах"

Имя: Николай Капчук
Родился: в 1931 году в с. Вилия на Волыни
Учеба: окончил Одесскую духовную семинарию

В 1964 году стал сотрудником синодальных учреждений Московской патриархии в должности председателя по особым поручениям патриарха Алексия І, Пимена и Алексия ІІ. С 1969 года  — староста (ктитор) Богоявленского Патриаршего кафедрального собора Москвы. Прихожане называют его «Всероссийский староста». Блаженнейший митрополит Владимир считал Николая Семеновича своим лучшим другом и даже в официальных письмах обращался к нему не иначе как «дорогой мой друг».

— Николай Семенович, вас называют другом митрополита Владимира с детства. Как вы познакомились?

— С Блаженнейшим митрополитом Владимиром, тогда еще Виктором Сабоданом, мы учились в Одесской духовной семинарии. Будущий глава УПЦ поступил в августе 1954 года, тогда как я был воспитанником второго класса. Но уже тогда возникло дружеское общение, объединившее нас на всю жизнь. Мы даже на каникулах оставались при митрополите Никоне, общались и сдружились. В 1956 году я поступил в Московскую духовную академию. Однажды, проходя утром через вестибюль здания Патриаршей резиденции, я заметил, что в дом вошел Святейший Патриарх Алексий. Увидев, что никто из персонала Владыку не встретил, я осмелился подойти под благословение святителя и предложить помощь — помог снять верхнюю одежду. А на следующий день меня пригласил его личный секретарь и сообщил, что Его Святейшество предложил использовать меня, как кандидата богословия, на более ответственной работе. Мне предложили стать секретарем Московского епархиального управления. Так я обрел новое место служения на территории бывшего Новодевичьего монастыря. И стал ближайшим сотрудником одного из виднейших иерархов РПЦ владыки Питирима (Свиридова).

— В то время были сильные гонения на церковь. Часто обращались к вам за помощью?

— Страшное было время. В 60-е годы множество православных служителей из Украины приезжали и плакали, рассказывая, как их закрывают, взрывают, отбирают монастыри. Потому особо деликатной сферой моей деятельности стало взаимодействие с Советом по делам религий при Совмине СССР. Человека в рясе туда не допускали, я же ходил в костюме. Удалось уберечь от закрытия многие храмы и приходы, добиться разрешения на их ремонт, защитить священников от произвола местных властей.

— А с владыкой Владимиром продолжали поддерживать связь?

— В 1962 году диакон Владимир Сабодан вернулся в Одесскую духовную семинарию в качестве преподавателя. В 1965 году он был пострижен в монашество и в сане архимандрита назначен ректором в семинарии в Одессе. В дальнейшем назначения следовали один за другим... В 1990 году его выдвигали на патриарший престол, и по результатам голосования он занял второе место. С владыкой мы постоянно встречались, так как любые вопросы все равно решались через Москву. Даже больше скажу, мы с митрополитом Владимиром по жизни не могли друг без друга. Я был администратором, а владыка — великим молитвенником. Например, в гостинице в Москве остановиться нелегко, а у меня всегда знакомые были, я помогал. Часто владыка Владимир гостил у меня дома. Он сам радостный, и спеть может, и светскую держать беседу, и духовную. Он был миротворцем. Доверял мне даже больше, чем своим братьям. Так мы и шли друг с другом по жизни. И я этой дружбой очень дорожил. Митр. Владимир всегда радовался, что бы ни случилось. И кто общался с ним, тот заряжался такой же большой радостью.

— Наверное, неоднократно вас пытались рассорить?

— В беседах на самых разных уровнях мне говорили, что наша дружба «не угодна», на что я отвечал: «Давайте каждый останется при своих интересах. Бес пусть тешится, а мы будем радоваться». Как друзей нас тогда знала вся православная Россия. Наши встречи давали возможность отвести душу в откровенных разговорах. Я был спутником Блаженнейшего в его заграничных официальных визитах как патриаршего экзарха Западной Европы, затем в качестве главы УПЦ, и в частных загранпоездках.

— Почему именно митрополита Владимира избрали главой УПЦ?

— После провозглашения независимости Украины появились силы, попытавшиеся посеять рознь между верующими. В Украине усиливалось давление греко-католиков, автокефалистов и других конфессий. Митр. Владимир никогда сам себя не выдвигал и не интересовался карьерным ростом. Но народ просил — он и рос. Так случилось и с назначением его митрополитом Киевским. Думаю, такой выбор на Харьковском соборе был сделан из желания примирить все споры. А митр. Владимир был в первую очередь миротворцем. О назначении он узнал от президента Финляндии, когда был там в командировке. Митрополит Владимир держит епархию в самые трудные годы после развала Союза и мирит всех.

— Вы вместе поехали в Киев?

— Тогда власти все откладывали поездку в Киев, говорили: «Не спешите». И «не спешили», пока не напали на Лавру и не избили монахов. Тогда Блаженнейший пошел в Совет по делам религии и стал требовать: «Посмотрите, что творится! Нельзя ждать, нужно ехать, если я уже назначен». Прибыли целой делегацией. Не доезжая до железнодорожного вокзала, поезд остановился и в вагон к владыке вошли полковники. «Предлагаем вам выйти здесь, в Дарнице, чтобы спокойно проехать». Владыка отказался. Тогда полковники стали спрашивать, с кем еще можно поговорить, мол, кто здесь старший? Пришлось мне с ними разговаривать. Впустил в купе двух полковников и ответил: «Если вы не враги нам, то будет так, как сказал владыка Владимир. А толпы мы не боимся, и не такое в советское время пережили! Даже крестные ходы при коммунистах проходили, а тут толпы людей испугаемся? Что вы, пройдем!». Один из полковников рацию нажал, и через минуту поезд двинулся. Подъехали к вокзалу, там была огромная толпа. Полковники говорят: «И как вы выйдете?» А я отвечаю: «Вы не выйдете, а мы пройдем!». Как мы вышли — народ расступился, владыка спокойно сел в машину.

— После его назначения главой УПЦ как часто вы виделись?

— Я часто приезжал к нему в Киев, он приезжал в Москву ко мне. У меня уже была дача в Пушкино, и на пути из Троице-Сергиевой лавры в Москву владыка с архиереями ко мне приезжали, очень часто с владыкой Павлом, наместником Киево-Печерской Лавры. Каждый раз, когда я приезжал в Украину, видел, как Блаженнейший ежедневно доказывал свои способности в решении сложных проблем. Он все силы отдавал на укрепление связей между православными. Решал множество имущественных вопросов в пользу УПЦ, расширял возможности духовного воспитания и образования верующих, заботился о сохранении православных святынь.

— Наверное, вы одним из первых узнали о болезни митрополита?

— Еще в молодости он все время жаловался на боли в сердце, ведь и его братья были сердечниками. Потому в Сочи ему рекомендовали принимать радоновые ванны, после которых болей таких уже не возникало. Плохо, что у него был целый комок болезней, да еще и таких тяжелых. В последнее время доставали ему ампулы, которые облегчали боли на несколько дней.

— Ходили слухи, что владыку сознательно не лечили, говорили о политических подтекстах...

— Ну что вы! Его лечили на высшем уровне! Но у него был целый комплекс болезней. Жаль, что пропустили рак. Когда обнаружили небольшую опухоль, сказали, что доброкачественная, а она выросла... Я его ободрял. Вспоминал историю, как мой знакомый ремонтировал дороги, взрывал мост перед реконструкцией и его волной отбросило на 300 м. Даже внутренности вывалились. Скорая приехала, собрала его в простыню и увезла в больницу. Думали, умер, а тот вдруг открыл глаза и спросил: «Где я?» Врачи срочно его на операционный стол. Так он за год переживал до 30 операций!!! Сам вставал, ходил. Помню, встречаю его, а он: «Вот иду на операцию, мне мочевой пузырь не с той стороны пришили». Словом, говорил о силе духа и желании жить. Владыка соглашался. Но на все воля Божья. Когда владыке сделали операцию, она уже не особо помогла, начались метастазы. Потом еще воспаление легких. Только выписали, так надо же было сломать ногу. Сказали — год на восстановление. Я когда приезжал в Киев, возил его в коляске, спрашиваю: «Владыка, давай остановлю коляску, может сделаешь несколько шагов?» Он соглашался, вставал, делал шагов десять сам. Мог бы встать, так болезни вновь приходили.

— Где вас застала весть о кончине владыки Владимира?

— Я каждый день был на связи. И первым, кому позвонил владыка Павел и сообщил о смерти, где-то в шесть утра — был я.

— Как вас встретил Киев?

— Меня пугали, что в Киеве беспорядки. Я даже прошелся по Майдану. Посмотрел на эти кучки покрышек, которые лежат, как в музее. Но ничего опасного для жизни не увидел. Так, жизнь идет, машины ездят, люди ходят. Жизнь легче не стала. И конца этому не видно...

— На ваш взгляд, этот архиерейский собор расставит какие-то точки над «i»?

— Сложно сказать. И в советские времена были сложности, и сейчас их не меньше. А что будет дальше с церковью в Украине — одному Богу известно. Уповаем только на Него.